Наконец мать-волчица приказала стае отойти на полскока и позволила Нечаю вырезать добрый кусок лосятины над крестцом. Ведунья рядом стояла, умелые пальцы срослись с пеньковой тетивой, кончик носа стал вовсе белешенек, а на щеках горел румянец охотничьего азарта.

— Спросил бы у серых друзей, не слыхали они о певучей березе!

— Погоди, дай им пожировать вволю, после добрее станут, еще сказок твоих запросят. А то и спляшем вместе…

Нечай медленно отступил к другому краю оврага, ждал, пока окорок выпустит кровь, невольно глотал слюну, представляя вкус жареной дичины. После с поклоном повторил вопрос ведуньи притихшей стае.

Помнила волчица о старом капище, обещалась и провожатого дать, лишь бы скорее покинули лесные угодья странные люди, понимающие звериные языки. Ушли навсегда, сгинули без остатка, ибо  Навьи врата открыты лишь в одну сторону и не выпустят назад  даже таких отчаянных храбрецов.

Конец